Первые сведения о нём были получены контрразведчиками Ленинграда осенью 1943 года. Один из арестованных немецких агентов, бывший когда-то советским инженером, назвал несколько фамилий учеников разведшколы в Гатчине. Он заявил, что этот набор состоял только из ленинградцев с высшим образованием. Их готовили для управления предприятиями, когда немцы займут город. Среди других прозвучало имя Александра Альфредовича Бене.
Информацию логично начали искать в Ленинграде. Через три недели на Литейный были вызваны исполняющий обязанности директора фабрики «Грим» театрального общества Адольф Григорьевич Перельцвейг и главный бухгалтер с этого же предприятия. От обоих потребовалась информация о сотруднике магазина, через который они реализовали гримёрные краски – Бене.
Директор рассказал, что знал этого человека с 1936 по 1938 годы. Они привозили ему свою продукцию на реализацию. Где тот сейчас лично Перельцвейг не знал. Но добавил, что многие на фабрике считают, что он остался у немцев.
Оказалось, что Александра Альфредовича видели выезжавшим в Гатчину к семье незадолго до её занятия немцами. Самое интересное, что все знали – директор магазина с женой в разводе и живут они отдельно. А тут вдруг поехал к ней.
И Перельцвейг, и бухгалтер рассказали также, что Бене хвастался им, что в царской армии имел офицерский чин. А когда были времена НЭПа, открыл в городе свой магазинчик. Часто зазывал в него, уверяя, что у него всё есть, не как в государственных. А ещё высказывался, что надоела ему советская власть. А когда бухгалтер увидел его в сентябре 1941 года, Бене был в праздничной одежде и очень радостный. Сказал, что теперь больше не работает, а пойдёт служить.
Вскоре чекисты узнали приметы предателя: 63 года, среднего роста, плотного телосложения, русоволосый, хотя волос и осталось мало. Лицо овальное с длинным носом и тонкими губами. При чтении требуются очки.
Через месяц напряжённых поисков у контрразведчиков были уже многочисленные факты преступной биографии и фотографии предателя. Александр Альфредович действительно ранее служил в царской армии. Любил подчёркивать, что дедушка его был из прибалтийских немцев. Хвалился близким знакомым, что дослужился до полковника. Но это было ещё не всё. С началом Гражданской войны Бене активно поддержал армию Деникина.
Но пришёл он туда не с пустыми руками. Когда была битва за Харьков, Бене, тогда начальник административного управления Красной армии в округе, остался при наступлении Деникина в городе и передал ему секретный шифр, которым пользовались для связи в частях Красной армии. А также рассказал, где располагаются на местности войска Красной армии. Его приняли в качестве офицера при штабе. Сбежать вместе с белогвардейцами из Одессы не успел. Остался жить по фиктивным документам на фамилию «Шевчук».
В 1922 году Бене арестовали, но только за уклонение от службы в армии. Его «белогвардейские подвиги» тогда не были разоблачена. Четверть века он скрывал свою службу в армии Деникина. Но не смирился и пакостить советской власти не прекратил. А при первой возможности стал агентом немецкой разведки.
В школе разведки в Гатчине его поставили руководить вновь формируемым батальоном гестапо. Его первоначально планировали ввести в Ленинград сразу после занятия города для широких карательных мероприятий.
В июле-августе 1942 года Бене был в числе тех, кто разрабатывал инструкции для будущей деятельности. Он предложил создать картотеку коммунистов, ответственных работников немедленно судить. Александр Альфредович обратил внимание немцев на то, что важно будет в ускоренном порядке искать подпольные организации и склады оружия, которые точно будут оставлены райкомами и горкомами партии.
Бене лично передал начальнику школы Смирнову план по борьбе с партизанами. Там были указаны многие продуманные пункты. Такие, как аннулирование советских денег – чтобы ослабить материальные возможности партизан. Прекращение публичных казней за мелкие кражи – не следовало настраивать жителей против новой власти.
Также Бене передал начальнику школы все сведения, известные ему о Ленинграде, включая точки ПВО, расположения оборонных заводов и т. п. В 1943 году предатель обратился в комитет, который набирал бойцов в РОА Власова. Ему пообещали назначение в соответствии с его чином и заслугами. В это же время Бене учил заведующего отделом печати в Гатчинской школе умело пропагандировать новую власть среди населения. Он лично составлял текст листовок, призывающих переходить на сторону немцев не только граждан, но и подпольщиков.
…24 января 1944 года части Красной армии были ещё на расстоянии 8-10 км от Гатчины. Лишь на следующий день началась мощная атака и тяжёлые бои на окраинах города. Противник пытался перебросить сюда резервы. Невзирая на сильную облачность на помощь шла советская авиация. Но к этому времени поисково-разведывательная группа войск НКВД уже была в городе, разыскивая предателя.
В дверь дома № 34 по улице Солодухина уверенно постучали. Услышав с улицы властный немецкий голос, дверь тут же открыли. Но увидев кроме «господина немца» ещё двоих в штатском, Бене забеспокоился, пытаясь выяснить, что происходит. «Немец» же в свою очередь внимательно рассматривал хозяина. Затем на чисто русском языке торжественно зазвучало: «Именем Союза Советских Социалистических Республик….». Хозяин опустил взгляд в пол, а двое пришедших тут же крепко взяли его под руки. Свой невидимый бой сотрудники Госбезопасности выиграли в очередной раз.
29 января начались первые допросы. Бене всячески разыгрывал удивление и святую невинность. Оказывается, он понятия не имел о том, что немцы в Гатчине. А просто вместе с зятем хотели перевести дочь из деревни Кузьмино, где она случайно оказалось, в Гатчину, где семья постоянно жила.
И клятвенно уверял, что 18 сентября он точно не знал, что город захвачен немцами ещё 5 дней назад. А первого немца увидел в деревне. И он, конечно, хотел вернуться в Ленинград, вот только немецкий солдат, у которого он спросил, можно ли вернуться в город, был очень недоволен и загнал его в дом. А 19-го немцы приказали всем уехать в Гатчину.
Ещё больше интересных историй в моём